| Биографии: харьковские страницы |
Дмитрий Аполлинариевич Рожанский
|
Рожанский
|
Создал первую школу физиков в Харьковском университете, что послужило основой для организации в Харькове физико-технического центра мирового уровня.
У истоков УФТИ
16 мая 1928 г. в Харькове - тогда столице Украины, - в помещении ВСНХ УССР по улице Карла Либкнехта 18/20 (теперь улица Сумская) состоялось заседание коллегии Научно-технического управления Высшего совета народного хозяйства (НТУ ВСНХ) УССР. На повестке дня был один вопрос - об организации в Украине физико-технического института. Из Ленинграда вместе с А.Ф.Иоффе прибыл профессор Д.А. Рожанский.
После продолжительной дискуссии коллегия приняла развернутое постановление, первым пунктом в котором значилось: «Признать необходимым организацию в Харькове физико-технического института".
Этому событию предшествовало письмо, направленное 28 февраля 1928 г. академиком А.Ф. Иоффе, - в то время директором Ленинградской физико-технической лаборатории (впоследствии ЛФТИ), - председателю коллегии Научно-технического управления Высшего совета народного хозяйства СССР B.М. Свердлову, в котором указывалось:
«...по поводу организации в Харькове филиала Ленинградской физико-технической лаборатории имею сообщить следующее.
1. В Харькове имеется довольно сильная группа физиков, работающих так же в направлении использования этой науки и принимающих активное участие в хозяйственной жизни Украины.
2. Ленинградская физико-техническая лаборатория уже имеет связь с этой группой через одного из наших работников Д.А. Рожанского, который раньше был профессором в Харькове. Д.А. Рожанский ... бывает в Харькове, где сейчас консультирует и частично руководит работой харьковских физиков.
3. Мы считаем абсолютно необходимым развить харьковский физико-технический центр до размеров, которые соответствовали бы промышленному и культурному значению этого города."
К сожалению, имя академика Д.А. Рожанского известно не многим. Помимо прочего, он сыграл определяющую роль в становлении Харьковской физико-технической школы.
Первые успехи
Дмитрий Аполлинариевич Рожанский родился 21 августа 1882 г. (2 сентября - по новому стилю) в Киеве в семье инженера-технолога Аполлинария Николаевича Рожанского. Жена Аполлинария Николаевича, Ольга Ивановна, была дочерью купца 1 гильдии, потомственного почетного гражданина Ивана Морозова, принадлежавшего к знаменитому купеческому роду Морозовых. В Петербурге он владел известным в то время ювелирным магазином и был человеком старомодным, в некотором роде домостроевских воззрений. Желание дочери получить высшее образование и поступить на открывшиеся в Петербурге Высшие врачебные курсы привело к острому семейному конфликту, закончившемуся тем, что Ольга Ивановна порвала с семьей родителей и была лишена отцовского благословения. У Аполлинария Николаевича и Ольги Ивановны было четверо детей.
Как отец семейства Аполлинарий Николаевич был твердым, в какой-то степени даже деспотичным человеком. От своих детей он требовал дисциплины и безоговорочного послушания.В то же время Аполлинарий Николаевич очень заботился о своей семье и стремился дать детям хорошее образование. Предпосылкой такого образования, по его мнению, должно было стать знание иностранных языков. С этой целью семью Рожанских посещали три гувернантки - немка, француженка и англичанка, которые, поочередно сменяя друг друга, проводили с детьми целые дни, разговаривая с ними только на соответствующем языке. Эта система дала хорошие результаты: еще в детстве и Дмитрий Аполлинариевич и его брат Николай Аполлинариевич свободно владели тремя языками и могли не только читать, но и разговаривать на них.
До третьего класса Митя Рожанский учился дома, а в 1894 г., в возрасте 12 лет поступил сразу в третий класс киевской 4-ой классической гимназии , одной из лучших в городе. В ней он проучился до 7-го класса.
Учился Митя ровно и хорошо по всем предметам, проявляя интерес в основном к предметам гуманитарного цикла. В третьем, четвертом, пятом и шестом классах он получил похвальные листы. В 1895 г. дирекция 4-ой гимназии "За примерное поведение и прилежание в науках" наградила его премией - однотомником Лермонтова, иллюстрированным лучшими художниками того времени: М. Врубелем, В. Поленовым, Л. Пастернаком, братьями Васнецовыми.
В первые гимназические годы он со своим товарищем по классу, Левой Щербой (впоследствии выдающимся лингвистом и академиком), выпускал рукописный литературно-художественный журнал "Свет". Первый, "пробный" номер журнала вышел 1 января 1892 г. Целью его, по словам "издателей", было "дать разнообразный, и, насколько возможно, полезный материал для чтения, как детям младшего, так и старшего возраста". В журнале, выходившем в одном экземпляре, помещались рассказы и очерки одноклассников, переводы стихов, шарады и эпиграммы.
Наряду с русским языком и "словесностью", как именовался предмет "литература", Митя с удовольствием изучал древние языки, преподавание которых стояло в гимназии на весьма высоком уровне. Любовь к классическим авторам сохранилась у Дмитрия Аполлинариевича в течение всей его жизни. Уже будучи сложившимся ученым-физиком, он часто проводил часы досуга за чтением Плутарха, Светония, Тацита и других римских авторов, которых он читал в оригинале без помощи словаря.
Склонности к физике и математике Митя в те годы не обнаруживал. Более того, при всех "пятерках" по гуманитарным предметам, в его свидетельстве за седьмой класс две "четверки" - по алгебре и физике, и даже "тройка" по тригонометрии.
В 1899 г. братья были переведены в Первую киевскую гимназию : Митя - в последний, восьмой класс, Николай - в шестой. В прошении на имя директора гимназии, сопровожденном дополнительным письмом, отец, Аполлинарий Николаевич, аргументирует свою просьбу близостью гимназии к дому. Действительно, гимназия, расположенная на Бибиковском бульваре, находилась недалеко от Рейтарской улицы, где жила в то время семья Рожанских. Но скорее всего это был лишь формальный повод. Истинной причиной вероятно была слава лучшей в Киеве Первой императорской гимназии, из стен которой вышло много выдающихся деятелей русской культуры и искусства. Именно там у Мити проявилось тяготение к физико-математическим наукам, что и определило последующий выбор специальности.
Митя Рожанский обладал блестящими способностями и огромным трудолюбием. Проучившись всего один год, да к тому же выпускной, он блестяще окончил гимназию, получив золотую медаль. А это было очень непросто, т.к. уровень знаний выпускников был весьма высок, и именно этим уровнем славилась Первая киевская гимназия.
Университет и начало научной деятельности
В 1900 г. после окончания гимназии Дмитрий стал студентом физического отделения физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета.
Учился Дмитрий Аполлинариевич интенсивно и успешно. Уже на четвертом курсе он выполнил свою первую экспериментальную работу: о непосредственном измерении подвижности электрических ионов.
В 1904 г. Дмитрий Аполлинариевич окончил университет с дипломом первой степени (в современной терминологии - диплом с отличием), выданным 24 сентября за N 14529, и был оставлен при физико-математическом факультете университета для подготовки или точнее "для приготовления к профессорской и преподавательской деятельности", что примерно соответствовало современной аспирантуре. После сдачи магистерских экзаменов это завершалось защитой магистерской диссертации. Сдавший экзамены получал звание магистранта, а защитивший диссертацию становился магистром соответствующих наук и имел право претендовать на должность доцента и профессора.
Эта подготовка продолжалась два года. При этом студенты стипендией не обеспечивались, и поэтому Дмитрий Аполлинариевич поступил работать одновременно ассистентом на кафедру физики Петербургского электротехнического института. В то время кафедру возглавлял изобретатель радио Александр Степанович Попов. Так состоялось первое знакомство профессора А. С. Попова со своим учеником и будущим последователем Д.А. Рожанским. Вот как сам Дмитрий Аполлинариевич описывает этот период своей жизни: «Мое знакомство с А. С. Поповым началось только с осени 1904 г., когда я, окончив университет, начал вести под его руководством занятия со студентами в лаборатории Электротехнического института. Но эти непродолжительные личные отношения оставили неизгладимый след на моей дальнейшей деятельности, дав ей то направление, которое позволяет мне установить известную преемственную связь с научной работой А. С. Попова. ...К сожалению, внешние события в жизни А. С. Попова и затем смерть оборвали эту работу. И когда я, вернувшись из Германии, начал разрабатывать тот же метод, то не мог воспользоваться опытом и советами А. С. Попова, которые несомненно облегчили бы тот трудный путь, который пришлось пройти, и избавили бы от многих ошибок. И все же я не могу не считать себя учеником А. С. Попова…».
Начало научной деятельности Д.А. Рожанского совпало с начальным этапом развития радиотехники в России.
После того, как искровой генератор Герца был применен в качестве передатчика радиосигналов, перед учеными встала задача изучения физических процессов в искровом передатчике и влияния параметров этой искры на генерацию электромагнитных волн. Этими вопросами и занялся Дмитрий Аполлинариевич, обстоятельно экспериментально и теоретически исследовавший искровой разряд. Он доказал, что электрическая искра при разряде конденсатора представляет собой вольтову дугу переменного тока между металлическими электродами. Кроме того, он изучил характер "сопротивления" искры, которую, как оказалось - в противоположность многочисленным исследованиям других авторов, нельзя отождествлять с проводником постоянного сопротивления, так как изменения напряжения в искре подчиняются своеобразным закономерностям и связаны с силой тока весьма сложной зависимостью.
В 1907-1910 гг. Дмитрий Аполлинариевич работает над проблемой, приведшей к созданию осциллографа . Он стал одним из создателей современного электронного осциллографа по сути дела в том виде, в котором он применяется и в настоящее время. Еще в 1908 г. он описал метод, впервые использованный им для изучения изменения электродвижущей силы искры и силы тока в цепи как функции времени (сходный по идее с тем, который предложил примерно в это время Л.И. Мандельштам). Эта методика позволила ему уже в том же году изучить колебания с частотой до 106 герц (длина волны около 100 м). По тому времени это было выдающимся достижением, существенно опередившим все исследования в этой области в России и за рубежом. Оно легло в основу современной осциллографической методики.
Результаты проведенных исследований вошли как основной материал в магистерскую диссертацию "Влияние искры на колебательный разряд конденсатора", которую Д.А. Рожанский блестяще защитил 23 октября 1911 г.
Д.А. Рожанский активно сотрудничает с А.Ф. Иоффе и П. Эренфестом, принимает участие в деятельности физической секции Русского физико-химического общества, в журнале которого печатаются его первые работы. В декабре - январе 1910 гг. он участвует в работе XII съезда общества естествоиспытателей, который стал большим событием в жизни российской научной интеллигенции. Д.А. Рожанский был одним из основных участников физической секции съезда, где выступил с докладом.
В 1911 г., вскоре после защиты диссертации, он принимает участие в работе 2-го Менделеевского съезда с докладом "Влияние искры на колебания в связанных цепях".
Несмотря на столь блестящее начало научной деятельности, Дмитрий Аполлинариевич ощущал недостаточность своей подготовки, восполнить которую можно было работой за границей, и, конечно, в Германии, Мекке для молодых физиков начала века. Но в Петербурге, в отличие от Москвы, заграничные командировки не только не поощрялись, но практически не были приняты, и поэтому не финансировались. Молодому лаборанту, который должен был еще содержать жену и ребенка, такая командировка за свой счет была не под силу. Он обратился за помощью к отцу. Отец, хотя ему и было нелегко, на образование детей, на науку средств никогда не жалел. Поэтому Дмитрий Аполлинариевич дважды по собственной инициативе и за собственный счет смог съездить в Геттинген к профессору Г. Зимону.
Профессор Зимон очень тепло отнесся к молодому русскому физику. Помимо научных интересов, их в течение многих лет связывали дружеские отношения. В архиве Д.А. Рожанского сохранилась фотография Г. Зимона с надписью "Господину Рожанскому с дружеским воспоминанием о лете 1906 г. в Геттингене".
У Г. Зимона Дмитрий Аполлинариевич проработал два летних семестра 1905 и 1906 гг. Работа шла очень успешно. Результатом ее стала серия статей, опубликованных в "Physikalische Zeitschrift". Исследования, выполненные в эти и последующие годы, легли в основу его магистерской диссертации, защищенной в октябре 1911 г. Диссертация получает высокую оценку, и Д. А. Рожанскому присуждается премия имени А. С. Попова. В этой диссертации, озаглавленной «Влияние искры на колебательный разряд конденсатора», исследовалась особенность разряда конденсатора при наличии в разрядной цепи нелинейного элемента, каким являлась искра. По существу это были исследования по теории искровых генераторов, в то время основных источников электромагнитных колебаний. Позже академик А. Ф. Иоффе, описывая состояние русской физики в те годы, писал: «… блестящим физиком того времени в Петербурге был Д. А. Рожанский, диссертация которого (исследование искры) привлекла всеобщее внимание свежестью идей».
После защиты диссертации и получения 7 ноября 1911 г. диплома магистра физики Дмитрий Аполлинариевич переезжает в Харьков , где в то время была соответствующая его степени преподавательская вакансия. В том же 1911 г. он утвержден в должности приват-доцента Харьковского университета по кафедре физики. Начался харьковский период его жизни .
Работа в Харьковском университете
В 1911 г. Дмитрий Аполлинариевич начал преподавать в Харьковском университете, вначале в качестве приват-доцента. Кроме физики, он читал курс метеорологии и физической географии, а также заведовал магнитно-метеорологическим кабинетом кафедры и метеорологической станцией. Таким образом, диапазон его преподавательской и научной деятельности оказался очень широким. В 1912 г. он был назначен "исполняющим должность" экстраординарного профессора по магнито-метеорологическому отделению кафедры физики. До осени 1914 г. он оставался заведующим этим отделением и метеорологической станцией. Осенью 1914 г. Дмитрий Аполлинариевич становится ординарным профессором и заведующим всей кафедрой физики. Эту должность он занимал вплоть до осени 1921 г.
Харьковский период занимает особое место в жизни и творчестве Дмитрия Аполлинариевича. Влияние его на работу факультета было чрезвычайно плодотворным. Он был выдающимся физиком Харьковского университета до революции и в первые послереволюционные годы, он фактически заложил основы преподавания в нем современной физики. Именно от предпринятых Д.А. Рожанским научных исследований ведет свое начало радиофизическое отделение Харьковского университета.
Курс физики, который начал читать Дмитрий Аполлинариевич, существенно отличался от курсов, читавшихся до него и по содержанию, и объему. Кроме того, в его курсе было резко увеличено число лекционных демонстраций, которым он отводил важную роль в структуре курса. По воспоминаниям М.И. Сахарова, бывшего в то время лаборантом физического кабинета (впоследствии профессора Харьковского политехнического института), в течение первого года преподавания (1911 г.) он под руководством Дмитрия Аполлинариевича подготовил для лекций более десяти новых демонстраций. Они вошли в состав демонстрационных приборов физического музея лаборатории кафедры. Среди них была, например, камера для демонстрации образования тумана в присутствии ионизатора. Самым замечательным, однако, в курсе физики Д.А. Рожанского были сами лекции, в которых он давал простое, но одновременно глубокое и четкое изложение самых сложных проблем физики.
Все "харьковские годы" Д.А. Рожанский руководил работой Харьковской метеорологической станции. Помимо этого он принимал участие в работе магнитной комиссии при Академии наук, регулярно выезжая для этого в Петербург.
Дмитрий Аполлинариевич организовал научный физический семинар, которым неизменно руководил вплоть до своего отъезда из Харькова в 1921 г. (до 1914 г. совместно с профессором А.П. Грузинцевым ). К работе семинара он широко привлекал студентов. На семинаре студенты выступали с рефератами новейших отечественных и зарубежных работ, докладывали о собственных научных результатах. Обсуждались работы сотрудников кафедры, демонстрировались новые приборы. Сам Дмитрий Аполлинариевич часто делал обзорные доклады и сообщения о своих собственных исследованиях. По существу семинар стал центром физической научной мысли Харькова.
Это было время интенсивной научной деятельности Дмитрия Аполлинариевича, хотя крайне ограниченные возможности дореволюционной физической лаборатории и тормозили ее развертывание. Наряду с педагогической деятельностью в скромных условиях магнито-метеорологического кабинета он вел исследовательскую работу. Вот примерная тематика его собственных исследований и работ, проведенных под его руководством на кафедре физики в 1912-1916 гг.:
1.Колебания в связанных цепях и их теория.
2.Свойства электрической дуги.
3.Влияние искры на период электрических колебаний.
4.Применение трубки Брауна к исследованию колебательного разряда.
5.Влияние искры на резонансные кривые.
6.Исследование разряда в разреженных газах.
7.Поглощение катодных лучей веществом.
8.Измерение радиоактивности некоторых препаратов.
9.Магнитная восприимчивость некоторых парамагнитных тел.
10. Работы по спектроскопии.
Результаты этих исследований были опубликованы в 1912-1920 гг.
В 1912 г. Д.А. Рожанский разработал теорию открытого М. Вином в 1906 г. способа "ударного возбуждения колебаний". В первых искровых радиоустройствах качество сигналов было плохим: станции мешали друг другу. Вин усовершенствовал их. Вместо обыкновенного разрядника он применил специальный, "быстрогасящий". Дмитрий Аполлинариевич объяснил, как энергия попадает в антенну, дал теорию действия искры на колебания связанных цепей и вывел соответствующие уравнения. Выводы теории были подтверждены им для колебаний с длиной волны около 140 м.
Работа "К теории резонансных кривых", опубликованная лишь в 1917 г., - теоретическое исследование резонансных явлений при различных типах затухания колебаний. Дмитрий Аполлинариевич вывел уравнение резонансной кривой в случае аномального затухания, когда амплитуды колебаний в цепи вибратора убывают не по показательному, а по линейному закону. Теоретическая формула была подтверждена опытными данными. Разрабатывая далее этот вопрос, он обобщил свой метод вычисления резонансных явлений на различные типы затуханий, возможные в цепи, содержащей искровой промежуток и получил сравнительно простые общие формулы резонансных кривых. Эти результаты он доложил в 1920 г. на I съезде Российской ассоциации физиков. Опубликованы они были в 1922 г.
В 1913-1914 гг. одна за другой вышли несколько фундаментальных работ Дмитрия Аполлинариевича. В книге "Электрические лучи" на высоком научном уровне изложены физические основы радиотехники того времени. Глубина и строгость теоретического анализа сочетаются в ней с обстоятельным изложением экспериментальной стороны проблемы. Это характерная черта всех фундаментальных работ Д.А. Рожанского.
В 1913-1914 гг. он написал несколько глав для курса физики О.Д. Хвольсона . В это же время вышла известная книга Д.А. Рожанского "Учение об электромагнитных колебаниях и волнах".
Жизнь под Змиевым
Лето Дмитрий Аполлинариевич с семьей проводил обычно в деревне. Километрах в сорока от Харькова, неподалеку от маленького городка Змиева на Харьковщине на берегу Северского Донца возник своего рода дачный поселок профессоров Харьковского университета Коряков Яр. Дмитрий Аполлинариевич купил там участок и в 1913 г., когда у него родился второй сын Иван, построил дачу. Со Змиевом связаны годы детства и отрочества детей Дмитрия Аполлинариевича: Ивана и Ольги (дача оставалась во владении семьи Рожанских до 1930-х гг.). Начапо первой мировой войны и особенно последовавший за период гражданской войны на Украине во многом затормозили научную деятельность Д.А. Рожанского и его сотрудников в Харьковском университете. Связь с основными научными центрами, начиная с 1914 г., ослабела, а с началом гражданской войны практически оборвалась. Обеспечение и возможность научной работы практически свелись к нулю.
Эти трудности усугубились бедами и трудностями в жизни семьи Д.А. Рожанского. В 1914 г. от менингита умер его старший сын Всеволод . Это было большим ударом для Дмитрия Аполлинариевича. После Октябрьской революции семья переселилась на дачу под Змиевым и жила тем безвыездно до 1921 г. По тем трудным временам это было поначалу безопаснее, а затем просто давало возможность выжить - не умереть с голоду. Дмитрию Аполлинариевичу было трудно вдвойне. Он ни на минуту не прерывал преподавание и руководство кафедрой. Четыре дня в неделю он проводил в Харькове и три дня на даче, где надо было пахать, сеять и вообще обрабатывать свой участок, чтобы как-то прокормиться.
А ситуация на Харьковщине была очень сложной.
Каждая поездка из Змиева в Харьков и обратно в 1917-1921 гг. была весьма опасной и сопряжена с большими трудностями. Однажды, по воспоминаниям Дмитрия Аполлинариевича, ему удалось доехать до места в немецком военном поезде в компании немецких офицеров, которые, правда, были очень любезны с ним благодаря его отличному немецкому языку. Все время, свободное от Харькова, он проводил на огороде, работая вместе с женой, Конкордией Федоровной. 18-летний Костя Арнольди, их сосед по Змиеву, пишет в письме от 1919 г., что помимо работы на земле приходилось еще драть лыко для обмена на муку. За сто ободранных липок можно было получить полпуда муки. Так жили и Рожанские. Как отнесся Дмитрий Аполлинариевич к Октябрьскому перевороту и большевизму вообще? В течение почти двух лет Харьков и Харьковщина были с одной стороны "как бы заграницей", а с другой - ареной гражданской войны. Связь между Украиной и Россией была почти оборвана. Письма приходили редко и нерегулярно. В архиве брата Д.А. Рожанского, Николая Аполлинариевича, жившего в эти годы в России, в Ростове-на-Дону , сохранилось чудом дошедшее до него письмо Дмитрия Аполлинариевича, написанное вероятно в 1919 г. (дата в письме не указана). В нем он дает краткую и исчерпывающую, чрезвычайно прозорливую оценку ситуации, именуя Россию, управляемую большевиками, "Большевизией". "Приехавшие из Большевизии, - пишет он, - привозят малоутешительные вести. Без "варягов" не обойтись. Надежда, что большевизм переживет сам себя или изживет себя - пока мечты. Для этого требуется, по-видимому, дойти до такой грани, о которой трудно и подумать. Пока же все, кто может, бегут". История подтвердила его прогноз. Власти менялись, начался бандитизм. Особенно опасны были банды "зеленых", состоявших в основном из демобилизованных солдат и дезертиров. Часто среди налетчиков можно было узнать и своих соседей - крестьян. При одном таким налете В.М. Арнольди приставили револьвер к виску и потребовали от него, как директора биологической станции, "царской водки". Где-то бандиты услыхали это название и решили, что это лучший вид водки, ее пил сам царь. К счастью, в лаборатории был неразведенный спирт.
Семья Рожанских пережила очень опасные моменты. В 1920 и 1921 гг. бандиты дважды нападали на их дом. Вот как описывает эти события Ольга Ивановна Арнольди: "Грабили соседнюю дачу. И пока грабители искали денег, дети известили Рожанских. Дмитрий Аполлинариевич был в Харькове. Конкордия Федоровна, жена Д.А. Рожанского, выбежала с револьвером и выстрелила. А через два дня грабили Рожанских (говорят, из мести за выстрел). Ограбили полностью, но и еще издевались и напугали женщин. У Оли (дочери Рожанских) после этого начались какие-то "нервные явления" ". После этого был момент, когда супруги Рожанские решили было продать (или бросить) дачу и переехать в Харьков. А в Харькове был голод . Черный хлеб стоил между 2200 и 2500 руб. за фунт, яйца - 5500 за десяток, масло - 14000 руб. Да еще в 1920 г. Дмитрий Аполлинариевич перенес тиф. Бабушка, Ольга Ивановна, все годы гражданской войны жила вместе с семьей сына, Дмитрия Аполлинариевича, в Змиеве. Долгие зимние вечера она проводила с внуками, Олей и Ваней.
Тем не менее, несмотря на все трудности, работа на кафедре продолжалась. Более того, именно в это время по инициативе Дмитрия Аполлинариевича при физико-математическом факультете была организована научно-исследовательская кафедра (официально она была оформлена только в 1926 г.). После 1921 г., уже работая в Нижнем Новгороде и Ленинграде, он оставался ее руководителем, систематически приезжая в Харьков. По его предложению в тематику работы кафедры были включены исследования по методам генерирования дециметровых и сантиметровых волн. Эти работы привели к созданию магнетронного генератора, который при дальнейшей разработке стал одним из основных элементов современной радиолокационной аппаратуры.
По инициативе Д.А. Рожанского на кафедре физики было предпринято изучение электромеханических колебаний. В результате Е.А. Копиловичем были открыты электромеханические колебания нового типа - магнито-стрикционные.
Дмитрий Аполлинариевич, как выше уже упоминалось, был безусловно самым выдающимся физиком Харькова того времени. Существующее и сейчас в Харьковском университете знаменитое радиофизическое отделение введет начало от него и организованной им экспериментальной кафедры. Его по праву можно считать основоположником Харьковской школы радиофизиков.
Д.А. Рожанский в семье и с друзьями
Каким же был Дмитрий Аполлинариевич в быту, в семье, среди друзей и знакомых, в свободное от работы время? Каковы были его мировоззрение и система ценностей? Прямых свидетельств об этом нет, письма его после войны практически не сохранились. Но можно судить об этом достаточно определенно, если обратиться к тому немногому, что сохранилось: дошедшим до нашего времени воспоминаниям членов его семьи, учеников и друзей.
В семье Дмитрия Аполлинариевича всегда ощущалась атмосфера подлинной любви и дружбы, доброжелательности между ее членами и глубокого уважения друг к другу.
Жена Дмитрия Аполлинариевича, Конкордия Федоровна , была его опорой во все самые трудные времена: и в харьковский период, когда семье приходилось жить в Змиеве, добывая средства к существованию, вернее попросту пропитание, земледельческим трудом, и позже, в Ленинграде, когда ему судьба уготовила тяжелые испытания. И эту преданность она пронесла через всю жизнь.
Деятельность Конкордии Федоровны безусловно оказала благотворное влияние на воспитание детей в семье. И.Д. Рожанский с гордостью рассказывал об этом спустя много лет. Большое значение в воспитании детей в семье имел пример самого Дмитрия Аполлинариевича, даже сам его облик и манера общения: деликатная, дружелюбная и ненавязчивая. Большое значение имели летние каникулы в любимом всей семьей Змиеве, совместные путешествия и туристские походы с детьми и их друзьями и вообще со студенческой молодежью.
Дмитрий Аполлинариевич был широко образованным человеком. Его интересы не ограничивались только его наукой. Он любил и понимал искусство: поэзию, живопись, музыку, и эту любовь сумел передать детям. Как уже упоминалось, с детства он свободно владел тремя европейскими языками и был в курсе новейшей иностранной литературы (конечно, в соответствии с возможностями эпохи). Он хорошо знал и любил древние языки, особенно латынь, очень любил античную литературу, которую читал в оригинале. Вообще античные авторы были его любимым чтением. К чтению латинских авторов он приохотил сына Ивана, который еще с детства имел интерес к античности. Дмитрий Аполлинариевич сам начал учить его латыни. Через некоторое время Иван уже мог читать в подлиннике Юлия Цезаря и Корнелия Тацита. Безвременная смерть Дмитрия Аполлинариевича прервала эти занятия, но влияние отца сказалось на всей дальнейшей жизни и деятельности сына. Несмотря на все препятствия и трудности, он стал выдающимся специалистом по истории античной науки и философии.
В воспоминаниях всех, кто знал Дмитрия Аполлинариевича, он предстает человеком высоких моральных качеств, глубоко принципиальным и не идущим ни на какие сделки с совестью. Далекий от политики, он всегда имел и защищал свою точку зрения и свою систему ценностей порядочного человека в самом высшем смысле этого слова и отстаивал ее до конца. Его мягкость и деликатность, доброжелательность и доброта, желание помочь всем, нуждающимся в помощи, большое личное обаяние, о котором говорят все, кто имел с ним дело, привлекали к нему многих, в особенности молодежь, которая видела в нем умного, чуткого учителя и верного друга.
Академик Ю.Б. Кобзарев вспоминает: "Все его сотрудники были окружены его заботой. Они купались в ней". И это касалось не только работы. Он постоянно кого-то устраивал, обеспечивал питанием. Ю.Б. Кобзарев вспоминал, что его работа в Ленинграде, к которой его привлек Д.А. Рожанский, на первых порах была договорной, и вначале выплата зарплаты задерживалась. Дмитрий Аполли-нариевич около трех месяцев платил ему из личных средств. В действиях его не было высокомерия: напротив, исключительная мягкость и интеллигентность в обращении. Таким же мягким, доброжелательным и верным другом предстает он в своих отношениях с коллегами-учеными и друзьями. Крепкая дружба связывала Д.А. Рожанского с соседями по Змиеву и коллегами по Харьковскому университету.
С молодых лет тесная дружба связывала его с А.Ф. Иоффе. Дружба эта началась в 1906 г., когда Иоффе вернулся в Петербург из Мюнхена после учебы и работы у В. Рентгена, и продолжалась до самой кончины Дмитрия Аполлинариевича. Они были ровесниками и коллегами.
Судя по материалам научной переписки П.С. Эренфеста и А.Ф. Иоффе, в петербургские годы Дмитрий Аполлинариевич часто и регулярно встречался с обоими. Происходило это на заседаниях Русского физико-химического общества, членами которого они состояли, или на семинаре, происходившем на квартире П. С. Эренфеста, который в эти годы переехал в Петербург.
А.Ф. Иоффе в этот период занимал должность лаборанта, а затем старшего сверхштатного лаборанта на кафедре физики Политехнического института. К 1911-1913 гг. он уже имел широкую международную известность, сдал магистерские экзамены, и в 1913 г. подготовил блестящую диссертацию. Однако шансов получить профессуру в Петербургском университете у него не было. П.С. Эренфест, который в это время жил в Голландии и возглавлял кафедру в Лейдене, обещал ему профессуру в лучших университетах Европы. Получал он приглашения и из Америки. Однако уезжать из России А.Ф. Иоффе категорически не хотел. Еще в 1906 г. он отказался от приглашения В. Рентгена, не желая покидать Родину.
В это самое время Д.А. Рожанский пригласил А.Ф. Иоффе в Харьков, где он работал с 1911 г. Дмитрий Аполлинариевич добивался для него должности экстраординарного профессора. По этому поводу между ними шла интенсивная переписка.
Вопрос о переезде в Харьков, который А.Ф. Иоффе рассматривал как реальную возможность, в конце концов отпал, поскольку совет Политехнического института предложил ему должность профессора физики. Но Абрам Федорович был глубоко признателен Дмитрию Аполлинариевичу за его хлопоты и сохранил эту признательность на всю жизнь. Особенно отчетливо это проявилось в 1923 г., когда Д.А. Рожанский начал работать в Петрограде.
В 1924 г. А.Ф. Иоффе пригласил его для работы в Физико-техническом и Политехническом институтах. Но оба института находились в Лесном, тогда далекой окраине города, а семье удалось найти квартиру только в центре, на Петроградской стороне. На помощь пришел А.Ф. Иоффе, которой предложил поселиться у него, уступив семье Дмитрия Аполлинариевича половину своей квартиры. В этой квартире Дмитрий Аполлинариевич с семьей прожил более четырех лет, до тех пор, пока в 1929 г. он не получил квартиру в профессорских домах Политехнического института. Эти четыре с лишним года не были омрачены даже тенью каких-либо недоразумений. "У меня и у всех членов семьи остались самые светлые воспоминания о годах, прожитых вместе с семьей Иоффе" - вспоминает И.Д. Рожанский.
"Каковы были его отношения с моим отцом? - вспоминает он далее. - Это были отношения, основанные на взаимном уважении, доброжелательстве и симпатии. Это не была дружба в том смысле, в каком она нередко понимается у нас, когда друзья исповедуются Друг другу, затем на что-то обижаются, ссорятся, а потом опять мирятся. Отношения Абрама Федоровича с отцом были всегда одинаково ровными... Это была дружба... я бы сказал, в английском стиле, только без английской чопорности". И эта дружба была проверена тяжелым испытанием. После ареста Дмитрия Аполлинариевича А.Ф. Иоффе немедленно, не раздумывая, бросился ему на помощь. А ведь помощь "вредителям" была очень небезопасна и почти всегда наказуема.
Дмитрий Аполлинариевич поддерживал дружеские связи со многими другими коллегами, ставшими ведущими физиками страны: своими ровесниками Л.И. Мандельштамом , Н.Н. Андреевым , И.В. Обреимовым , из более молодых - И.Е. Таммом , Я.И. Френкелем и другими, не говоря уже о своих учениках и сотрудниках, которые были частыми гостями в доме.
Работа в Нижнем Новгороде и Ленинграде
В 1921 г. начинается следующий, короткий (всего два года — 1921— 1923), но чрезвычайно важный этап научной деятельности Рожанского: его работа в Нижегородской радиотехнической лаборатории, организованной в 1918 г. М. А. Бонч-Бруевичем по Декрету В. И. Ленина. Еще работая в Харькове, Дмитрий Аполлинариевич одним из первых принял участие в деятельности этой лаборатории, а в 1921 г. его пригласили туда на постоянную работу. В Нижегородской лаборатории он выполнил серию фундаментальных работ по целому ряду важнейших проблем радиотехники, в том числе и по теории автогенераторов.
Исследования Д. А. Рожанского и его учеников Д. С. Слуцкина и М. Штернберга привели к созданию магнетронов дециметрового диапазона. По мнению академика А. Ф. Иоффе, эти работы являлись наиболее ценными в области электроники того времени. Применение магнетронов в радиолокации привело в середине ХХ века к революции в этой области.
Особое значение имели работы Д. А. Рожанского по теории антенн, к которым он переходит от изучения процессов в замкнутых контурах. Предложенный им метод наведенных ЭДС стал основой для расчета антенных систем.
В 1923 г. Д. А. Рожанский. вместе с В. П. Вологдиным и А. Ф. Шориным едет из Нижнего Новгорода в Ленинград. Вначале он работает в Центральной радиотехнической лаборатории (ЦРЛ) Треста заводов слабого тока. В организации и работе этой лаборатории вместе с ним участвовали выдающиеся российские радиофизики Л. И. Мандельштам и Н. Д. Папалекси. Под руководством Д. А. Рожанского в этой лаборатории разрабатывались методы генерирования коротких и ультракоротких радиоволн и стабилизации частоты коротковолновых генераторов. В 1925 г. им были построены две коротковолновые телеграфно-телефонные радиостанции мощностью 250—300 Вт, работавшие в диапазоне волн 50—75 м. Рожанского интересовали вопросы распространения коротких волн, и в 1925 г. он приехал в Харьков для изучения этого вопроса и привез с собой приемное устройство. Здесь он познакомился с Ю. Б. Кобзаревым., который помогал ему в измерениях принимаемых сигналов.
В 1926 г. по схеме Рожанского в ЦРЛ был собран двухламповый маломощный коротковолновый передатчик на более короткие волны 20—50 м. Первая же передача дала неожиданный результат: на вызов откликнулись радиостанции Стокгольма, Лондона, Кенинсберга. Этот успех был развит разработкой Рожанским мощного коротковолнового передатчика мощностью 4 кВт. Сигналы этого передатчика уверенно принимались во многих частях света. Д. А. Рожанский также был инициатором исследований по кварцевой стабилизации частоты автогенераторов.
В это же время академик А. Ф. Иоффе пригласил Д. А. Рожанского в организованную им Ленинградскую государственную физикотехническую лабораторию. В 1924 г. по предложению А. Ф. Иоффе начинается преподавательская деятельность Д. А. Рожанского в Физикотехническом институте, где он стал заместителем декана недавно созданного физико-механического факультета Ленинградского политехнического института. Деканом факультета с самого момента его основания был А. Ф. Иоффе. В это время А. Ф. Иоффе занимался организацией Ленинградского Физико-технического института (ЛФТИ), и вся практическая деятельность по работе кафедры легла на плечи Дмитрия Аполлинариевича. Несколько позже он возглавил кафедру технической электроники, которой руководил до конца жизни.
Последние годы жизни
28 сентября 1930 г. в «Ленинградской правде» была опубликована статья «Рожанским нет места в семье советских ученых». Дело в том, что 25 сентября 1930 г. на физико-механическом факультете Политехнического института состоялось собрание, на котором обсуждалась подрывная деятельность «вредителей». Вначале был доклад, затем состоялось голосование. Все собрание проголосовало за смертную казнь «вредителям», кроме Дмитрия Аполлинариевича Рожанского, который воздержался. На вопрос председательствующего, по каким мотивам он воздерживается, Дмитрий Аполлинариевич спокойно ответил, что ему ничего неизвестно об этом деле, что он, конечно, против «вредительства», но и против смертной казни. Этот поступок, очевидно, послужил поводом для ареста Д. А. Рожанского. Арест произошел в ночь с 4 на 5 октября 1930 г. 29 ноября он был исключен из списков сотрудников института.
В центральной тюрьме Ленинграда "Крестах", где Дмитрии Аполлинариевич провел почти десять месяцев, он подвергался постоянным длительным допросам и требованиям подписать обвинение. Вначале его "дело" пытались связать с делом Промпартии (процесс "Промпартии" как раз готовился). Но это не удалось. Дмитрий Аполлинариевич не знал никого из проходивших по процессу и следователь вскоре отошел от этого обвинения. Тогда, по воспоминаниям Ольги Дмитриевны Рожанской (со слов отца), следователь пытался надавить на одного из арестованных вместе с ним инженеров с требованием, чтобы тот показал на Д.А. Рожанского как на автора радиоприбора "для подслушивания мыслей Сталина". (Речь, очевидно, шла о чем-то, связанном с началом работ в области радиолокации). Но арестованный инженер, доведенный следователем до тяжелого нервного расстройства, ничего не подписал.
О том, как проходили допросы Дмитрия Аполлинариевича, вспоминает Л.В. Алексеев , который слышал рассказ об этом от него самого уже после его освобождения, в Москве в 1931 г. в доме своего дяди В.М. Арнольди . ""... Я об этих вещах услышал, помню, в доме Арнольди на Чистых прудах. Был 1931 г. Вечером у них в гостях был теперь уже ленинградский профессор Дмитрий Аполлинариевич Рожанский. Никто не обращает внимания на меня десятилетнего, и я тихо сижу в углу. Д.А. взволнованно ходит по комнате и нервно рассказывает о пережитом. 5 октября 1930 г. (как мне сказал Иван Дмитриевич) он был арестован в Ленинграде, где жил с семьей и подвергался бесконечным допросам и требованиям подписать обвинение. Он упорно отказывался, и тогда его "забывали" в коридоре при двух конвойных. Конвой через определенное время менялся, ему же не разрешалось сесть и, стоя между конвойными, он поминутно слышал "Стоять! Спать нельзя!". Так он простоял первую ночь. Утром показался следователь: "Это вы? А мы про вас совсем забыли, извините, пожалуйста! Ну, пойдемте в кабинет!", - говорил он с любезной улыбкой, и допрос продолжался. Д.А. Рожанский и на второй день ничего не подписал, и опять его "забыл" следователь на ночь. Последнюю ночь он уже стоять не мог и висел на конвойных, но наутро все-таки ничего не подписал... Этот рассказ Дмитрия Аполлинариевича мы с Арнольди слушали с изумлением - никто ни о чем подобном еще не слышал".
И это было еще сравнительно либеральное время, следователи еще "любезны" и нагло извинялись за пытку... Не то, что потом. "Методы" 1937 г. были еще впереди. Затем допросы прекратились. Несколько месяцев Дмитрий Аполлинариевич просидел в камере вдвоем с инженером, от которого требовали показаний на него, а затем в одиночке. Их оставили в покое. Через некоторое время они оба обратились к тюремному начальству с просьбой дать им какую-нибудь работу. Эту "какую-нибудь" работу им предоставили в сыром подвале. Вскоре Дмитрий Аполлинариевич тяжело заболел (эндокардит) и оказался в тюремной больнице
Проблема была в том, как сообщить на волю обо всем, что с них, происходит. Все-таки 1930-е годы были еще очень "либеральным" временем. Заключенные могли передавать близким во время передач белье для стирки, которое те при следующей передаче приносили обратно. Дмитрий Аполлинариевич по возможности подробно написал обо всем, что с ним произошло и происходит в записке и сумел спрятать ее в обшлаг рукава рубашки, которую передал жене для стирки. Конкордия Федоровна быстро ее обнаружила и сообщила об этом А.Ф. Иоффе. А.Ф. Иоффе сразу же после ареста Д.А. Рожанского начал хлопотать об его освобождении. Вначале он обратился к С.М. Кирову, тогдашнему секретарю Ленинградского обкома партии. По роду деятельности А.Ф. Иоффе был достаточно коротко знаком с этим всесильным ленинградским "вождем" того времени, настолько, что входил к нему без доклада. По словам А.Ф. Иоффе, С.М. Киров ответил на его просьбу так: "Если он (Д.А. Рожанский) сам на себя не наговорит, то обещаю, что он будет выпущен". (Это свидетельствует о том, что С.М. Киров очень здраво оценивал ситуацию в стране.) Через короткое время А.Ф. Иоффе встретился с С.М. Кировым в Мариинском театре (Киров был большим любителем балета), и тот его "не узнал". А.Ф. Иоффе понял, что Киров ничего не смог сделать. Получив записку Дмитрия Аполлинариевича, из которой следовало, что он "ни в чем не признался", А.Ф. Иоффе при первой же поездке в Москву, где он бывал очень часто, обратился к Г.К. Орджоникидзе, тогда Наркому тяжелой промышленности, с которым он был достаточно тесно связан, будучи директором Физико-технического института. Институт входил в систему Министерства тяжелой промышленности, которым руководил Г.К. Орджоникидзе. А.Ф. Иоффе рассказал о допросах Дмитрия Аполлинариевича, дал ему прочесть записки и просил помочь. Г.К. Орджоникидзе никаких сроков не называл, но помочь обещал. И, очевидно, тоже не смог (или не стал пытаться), потому что дело никак не двигалось.
Тем временем Дмитрия Аполлинариевича вообще перестали вызывать на допросы. Несколько месяцев он пробыл в одиночке. За это время он несколько раз обращался с заявлениями, очевидно, на имя начальства следственного отдела, а возможно и непосредственно к следователю, ведущему его дело. Заявления эти не сохранились, как не сохранилось и само дело. Но до нашего времени дошел неокончательный, черновой вариант одного из этих заявлений, судя по его содержанию, последнего, написанный карандашом на полях книги, полученной в передаче из дома. Эта книга - сборник переводов стихов зарубежных поэтов 1920-х гг. - хранится в семье Д.А. Рожанского с 1930-х гг. Текст удалось почти полностью восстановить. Это заявление - свидетельство высокого достоинства, мужества и силы духа его автора - говорит сам за себя. "Все мои заявления до сих пор - пишет Дмитрий Аполлинариевич - оставались без ответа. Я мог бы заключить из этого, что не должен был подавать их, но тем не менее обращаюсь к Вам еще раз, и хотел бы чтобы Вы отнеслись к этому заявлению, читая его, с той же серьезностью, как я, когда пишу его. В настоящее ответственное время принужден сидеть без дела вместо того, чтобы принимать участие в том важном деле, которое поставлено настоящим моментом перед представителями советской науки. Ту работу, которую я мог, делал и продолжал бы делать, если бы не был арестован, я в состоянии продолжать и в дальнейшем, если на меня не будет ... клеймо вредительства. Я считаю, что вредителям не место в современной жизни, и если бы я был вредителем, я приветствовал бы Ваше обещание вычеркнуть меня из списка живущих. Но так как я не могу ни в чем признать себя виновным, то я могу только добиваться своей полной реабилитации. Но с другой стороны, я не вижу смысла жизни вне работы среди современной молодежи, которая всегда относилась ко мне с доверием и не мог бы работать, если бы это доверие было подорвано обвинительным приговором. Я не настолько стар, чтобы цепляться за жизнь во что бы то ни стало, и мне безразлично, в какой форме формулируется обвинительный приговор, т.к. такой приговор, как бы мягок он ни был, сделал бы для меня невозможной какую-либо ответственную работу, а это для меня недалеко от смертного приговора. Еще раз просил бы Вас серьезно отнестись к моему заявлению, на которое я буду ждать ответа до 1 мая. Если и оно останется без результата, мне остается только прибегнуть к..." Последним словом, которое в тексте не сохранилось, очевидно было "голодовка". Действительно, по воспоминаниям И.Д. Рожанского, отец ему рассказывал, что он собирался объявить голодовку, если и это заявление останется без ответа.
Вероятно, на этот раз заявление не осталось без ответа, а может быть, оказало влияние и ходатайство "высоких лиц". Во всяком случае вскоре Дмитрий Аполлинариевич был переведен в так называемое Ленинградское техническое бюро (одну из ранних "шарашек"), где работали в основном заключенные инженеры и научные работники и где его "использовали по специальности". Там он проработал до конца июля 1931 г.
Постановлением управления НКВД Ленинграда от 19 июля 1931 г. дело Д. А. Рожанского было прекращено за недостаточностью улик, и 26 июля 1931 г. без всяких объяснений он был освобожден и продолжил свою научную и педагогическую деятельность.
В 1933 г. Д. А. Рожанский был избран членом-корреспондентом АН СССР.
3 января 1934 года в Ленинграде на небольшой установке были зарегистрированы отраженные от самолета радиоволны. Этот день можно считать днем рождения советской радиолокации. В том же году при реорганизации ЛЭФИ, в связи с изменением тематики института, профессор Д.А.Рожанский со своими сотрудниками и своей тематикой ушел в Физико-технический институт академика А.Ф. Иоффе. В ЛФТИ была организована специальная лаборатория для исследований по проблеме радиообнаружения самолетов для задач ПВО страны, возглавить эту лабораторию А. Ф. Иоффе предложил Д. А. Рожанскому.
Интенсивная работа небольшого, но прекрасно подобранного коллектива, дала эффективный результат. Был разработан импульсный метод радиолокации применительно к задаче обнаружения самолетов на больших расстояниях. К концу 1935 г. была создана установка для проведения экспериментов. Это был макет будущей первой отечественной импульсной РЛС, которая вошла в историю под названием «Редут». Измерительная установка для первых опытов по импульсной радиолокации в соответствии с первым отчетом по работе № 101 ЛФТИ за период с 16 апреля по 1 июля 1935 г., составленным Д. А. Рожанским, позволяла решить следующие задачи: 1) опробовать созданный под руководством Рожанского широкополосный супергетеродинный радиоприемник с максимально возможной чувствительностью на диапазон волн от 3,2 до 6 м для изучения отраженных сигналов от самолетов на больших расстояниях; 2) создать приемную антенну с пеленгационными характеристиками; 3) разработать излучатель, обеспечивающий генерирование эталонного сигнала.
Проведенные опыты на полигоне в районе монинского аэродрома показали полную пригодность аппаратуры для измерений слабых отраженных самолетом сигналов. Впервые были измерены характеристики рассеяния УКВ-электромагнитных волн самолетами (диаграммы рассеяния самолетов) и определены эффективные площади рассеяния (ЭПР). Д. А. Рожанский лично принимал участие в первых экспериментах.
К сожалению, увидеть завершение этой работы Дмитрий Аполлинариевич не смог. Он скоропостижно скончался 27 сентября 1936 г. в возрасте 54 лет.
Как вспоминали в семье, он пришел домой после лекций в Политехническом институте, сел, как обычно, в кресло отдохнуть после обеда и почитать газету, упал, и мгновенно его не стало: отказало сердце. Сейчас это называется "инфарктом", в 1930-х гг. это называли "разрывом сердца". Скончался он, полный энергии и творческих планов.
Сердце у него было больное. Тюрьма наградила его тяжелым эндокардитом, и последствия этой болезни скаэывались на состоянии его здоровья. Но он никогда не жаловался, не любил лечиться, жил полной жизнью и работал "на износ". Как говорил его сын И.Д. Рожанский , такая легкая смерть была для Дмитрия Аполлинариевича "милостью судьбы", потому что в 1936-1937 гг. для него был очень вероятен повторный арест. Вероятность его была очень велика: многих арестовывали повторно, и в этом случае все кончилось бы не так благополучно, как в первый раз. Дмитрий Аполлинариевич это предчувствовал.
После Д. А. Рожанского специальную радиолокационную лабораторию ЛФТИ возглавил один из его давних помощников Ю.Б. Кобзарев, выпускник Харьковского института народного образования (так назывался Харьковский университет в 1920-е годы), впоследствии академик. Он стал достойным преемником и продолжателем дела Д. А. Рожанского, и накануне Великой Отечественной войны разработка первой советской импульсной радиолокационной станции дальнего обнаружения самолетов была успешно завершена.
Источники:
''UNIVERSITATES. Наука и просвещение.'': Организация и становление УФТИ
famhist.ru: Рожанский Д.А.: учеба в школе
famhist.ru: Рожанский Д.А.: работа в Харьковском университете
famhist.ru: Рожанский Д.А.: жизнь под Змиевым
famhist.ru: Рожанский Д.А. в семье и с друзьями
famhist.ru: Дружба Д.А. Рожанского и А.Ф. Иоффе
famhist.ru: Рожанский Д.А.: арест и тюрьма 1930
famhist.ru: Рожанский Д.А.: кончина в 1936 г.
computer-museum.ru: Дмитрий Аполлинариевич Рожанский – выдающийся ученый-радиофизик
